Сайт храма-часовни св. блгв. вел. князя Александра Невского г. Балахны

Фото

Рождество. Оно приближается, и им пахнет воздух. Одинаковый воздух праздника, однако, для многих пахнет по-разному.

У одних в голове печеный гусь и праздничные распродажи, а у других (где вы, другие?) – темная пещера Рождества, уже напоминающая будущий Гроб, ныне славящийся своей пустотой. Гроб Христов – это такая же пещера, как и грот Его Рождества. Всю короткую земную жизнь Свою Христос шел от одной пещеры к другой, от пеленок Младенца к пеленам погребения, а вовсе не от почестей к почестям.

Древняя Церковь праздновала Рождество и Крещение вместе. Так продолжалось долго, и никого не смущало, что исторически между двумя празднуемыми событиями лежит 30-летнее пространство. Они не были глупыми, христиане древности. Они просто подчеркивали этим способом празднования, что и там, и там, то есть и в Рождестве, и в Крещении, нам является Христос. Почему это важно?

Это важно потому, что Христос именно является, а не «становится». На этом месте придется зажечь фонарик и спуститься во мрак пещеры. Любая пещера темна, даже если это пещера Рождества.

Евреи считали и считают, что Мессией может стать любой потомок Израиля, если его изберет для этого Бог. Тогда (в случае избрания и призвания) должен явиться Илия и помазать на царство этого человека, который вместе с помазанием обретет силу и мудрость, необходимые для служения. Помазать так, как помазал Самуил Саула. Отсюда и голос из-под Креста: «Посмотрим, придет ли Илия спасти Его».

То есть по ветхим понятиям, Мессией человек именно «станет», а не родится им. Да, должны быть соблюдены и учтены многие формальности, связанные с чистотой крови, затем с воспитанием и так далее. Но главное – Мессией «нужно стать» и «нельзя родиться». Церковь же подтверждает год за годом свою веру в то, что Мессия родился уже Мессией, а не стал затем Им. «Явился еси днесь вселенной», – говорит Церковь о Богоявлении, потому что еретики именно так думали и думают, что Иисус «стал» Мессией после схождения на Него Святого Духа в виде голубя. А мы говорим, что не «стал», но «уже был», а ныне «явился», то есть проявил Свое внутреннее изначальное достоинство.

«Мария родила простого младенца. На которого сойдет затем Дух, и он станет Мессией», – так говорили еретики.

«От Марии родился, то есть воплотился и вочеловечился, Бог, Который утаит Свое присутствие в мире до определенного возраста. А затем явит Себя миру на Иордане, где Бог явится как Троица, а Иисус из Назарета явится как Христос», – так говорит Церковь.

Мысль, как клинок, оттачивается и, как алмаз, огранивается. Иначе мысль удобосклонна ко лжи. И тогда, когда ты в ложь поползнулся, за твою участь в вечности никто не даст дохлой мухи. Прискорбно для многих, но – факт. Человек спасается не сентиментальностью чувств, а верой. Причем верой правой. Отсюда – ключ к пониманию той жестокой борьбы, которую столетиями вела Церковь за чистоту мысли, то есть за догматы.

Бездогматичная вера – это либо вера людей, не умеющих и не желающих думать, либо вера людей безразличных, подобных тем, что второе блюдо высыпают в первое и все вместе едят на том основании, что «внутри все перемешается».

Но отрезвимся антихристом. Христос ведь ко всеми близок, поскольку всех любит. Но Он же и далек от всех, поскольку мы Ему не подобны и не любим святость и праведность более всего прочего, не ищем прежде всего Царствия Божия. Зато антихрист никого, кроме себя, любить не будет, но всем именно поэтому и близок. Он – сын лжи, а мы все в этой же самой лжи и запутались. Как же нам после этого не чувствовать внутреннего притяжения антихристового мироощущения?

Например, мы – сребролюбцы. Значит, рано или поздно нам захочется оправдать Иуду. Мы придумаем свои или повторим чужие байки (не одни же мы в истории мира сребролюбцы) про то, что Иуда не был виновен, но был посвящен в тайны и исполнял повеления свыше.

Или мы индифферентны к Истине. Тогда нам близок Пилат и его процеженное сквозь зубы: «Что есть истина?» Значит, и его оправдаем и наименуем посвященным в тайны. Дальше останется только сатану пожалеть, чем уже многие в истории занимались, неизменно плохо заканчивая свой жизненный путь. Внутреннее сочувствие лжи при отсутствии четкого понимания самых важных вещей духовного порядка – вот смесь, готовая в любое время вспыхнуть. А нам между тем говорят: «Верьте попроще. Не надо мудрствовать». Ой, не знаете вы, возлюбленные, какие драконы выползают из-под мнимой простоты.

То там, то здесь приходится слышать, что «антихрист уже родился». Говорится шепотом, но так убедительно, словно говорящий человек исполнял обязанности повитухи при антихристовых родах. Вот отсюда и «запляшем», отсюда, то есть, покажем необходимость догматической грамотности.

Как Христом нельзя стать, но можно лишь родиться, а затем явиться, так и антихристом нельзя родиться, а можно лишь стать и затем уже «явиться», обезьянничая по отношению к Первообразу. Тот, кого Бог назовет антихристом, а люди признают за всемирного царя, должен родиться простым человеком. Он будет человеком и только человеком. Никем более. Но затем, развивая в себе залоги лукавства и гордости, он достигнет равенства с бесами по части внутренней порочности. И это дело тайное, хитрое, скрытое от глаз. Это – «тайна беззакония», как говорит апостол Павел. Но родится этот человек как человек, а не как запрограммированный робот. Диавол не тинейджер, чтобы радоваться процессу управления бездушными механизмами. Ему венец творения подавай. Да еще по согласию этого самого венца творения. Тут его война с Творцом и им ожидаемые венцы.

Мы же, крещеные люди, сплошь и рядом говорим о Христе в категориях говорения об антихристе и – наоборот – об этом общем позоре человечества говорим в категориях, достойных Господа славы. Кто-то говорит, что Христос не родился уже Христом, а лишь впоследствии стал Им. А кто-то шепотом сообщает, что антихрист «уже родился», хотя учение о свободной воле и ненарушаемом достоинстве человека говорит о том, что антихристом родиться нельзя. Можно лишь стать им, превратиться в него. Вот и скажите мне после всего этого, что учиться догматам не должно и заострять мысль о изучении Писания не стоит. А я вам в ответ тогда скажу, что с подобным подходом Христа с антихристом перепутать можно будет легко и незаметно. К тому же, пророчества исполняются, стрелки тикают, время движется. Не ровен час, придется оказаться в ситуациях нежданных и негаданных. Весьма хотелось бы быть в то время похожим на дерево, растущее при потоках воды, а не на прах, поднимаемый ветром и разметаемый (См.: Пс. 1).

Правильные мысли не помеха печеному гусю. Покупай подарки и думай о Господе. Толкайся в очередях и думай о Господе. Коли орехи для кутьи и думай о Господе. Посоли солью памяти о Воплощаемом Господе всякое пока еще постное блюдо. Ешь и радуйся. Кто знает, что именно празднует, тот и за праздничный стол сядет с «добавочным» удовольствием. А кто не знает, что празднует, для кого весь праздник поместился в пакет с подарками, тот будет посреди самого торжества тупо грустить или безвыходно напиваться. Вместо того чтобы становиться лучше, он будет становиться хуже: циничнее, наглее, неблагодарнее. Есть такое свойство у Христовых торжеств: они созданы, чтобы улучшить человека, но тот, кто улучшаться не хочет, неизбежно станет хуже, чем был. Одним и тем же человек не способен оставаться.

Любой деликатес трава травой, когда нет ни веры, ни любви, ни чувства близости к душе любимого Господа. Иначе дело обстоит, если душа научена распознавать оттенки вкусов в смыслах библейских речений. Когда сама трапеза у человека – словесная и мысленная, составлена из молитв, гимнов и евангельских слов, а не только из разносолов, входящих во чрево и афедроном исходящих, – вот тогда и праздник настоящий.

Я – за настоящий праздник. Я – за ангельское пение, за коленопреклонение пастухов, за первую колыбельную Марии, за удивление Иосифа, за духовный смысл, сокрытый в подарках волхвов. Я – за веру Церкви и за саму Церковь, которую врата ада не одолеют. И значит, нужно «благовестить день от дня спасение Бога нашего» и кормить: одних – чистым словесным молоком нравственных учений, а других – твердой и взрослой пищей небесных догматов. Протоиерей Андрей Ткачев